Каждый год в России появляется около 70 млн т твердых коммунальных отходов (ТКО), ежегодно их количество растет на 3%. Перерабатывается меньше 10%, остальное захоранивается. Мусорный кризис обострился в 2010-х. Но лишь в 2018 г. российские власти стали проявлять законодательную активность. В нацпроект «Экология», принятый сначала на 2019–2024 гг., а затем продленный до 2030 г., вошли два федеральных проекта, которые положили начало тотальной борьбе с мусором на территории страны. С начала 2019 г. стартовала реформа обращения с ТКО. В январе того же года начала работу государственная компания «Российский экологический оператор» (РЭО). Компания должна сформировать в России новую систему обращения с отходами, развивать раздельный сбор мусора, способствовать созданию инфраструктуры для его переработки и наладить производство вторичного сырья.
Гендиректор РЭО Денис Буцаев в интервью «Ведомостям» объясняет, как профинансировать раздельный сбор отходов, создать инфраструктуру переработки и подвергнуть утилизацию отходов жесткому учету и контролю.
– Российские власти поставили задачу к 2030 г. сортировать 100% отходов и в 2 раза снизить количество отходов, направляемых на полигоны. РЭО ранее сообщал, что для этого нужно ввести на 49,53 млн т мощностей по обработке ТКО, на 18,49 млн т – по их утилизации и на это потребуется 350 млрд руб. Цифры актуальны? И какую долю могут составить частные инвестиции?
– Мы говорили, что 300 млрд руб. или, возможно, чуть больше – общий объем необходимых отрасли инвестиций. Частных инвестиций рассчитывали привлечь
210–230 млрд руб. Остальные деньги – это бюджетное плечо, которые мы готовы предоставить рынку. 1 рубль бюджетных инвестиций должен привлечь 2,46 руб. частных. В отношении объектов инфраструктуры для ТКО цифры в целом не поменяются.
– А корректировка на инфляцию?
– Естественно, поправки на инфляцию могут быть. К счастью, произошла локализация основных видов оборудования, используемых в отрасли. Сейчас общий уровень локализации – около 60%, а по некоторым видам – 80%. Так что риск, связанный с подорожанием строительства объектов из-за оборудования, когда растет цена на его импортные составляющие, мы уже исключили. Поэтому мы не ожидаем, что потребность в инвестициях значительно вырастет.
– Какие компании будут строить эти мощности – уже есть заключенные контракты?
– Есть 13 региональных проектов, которые мы запускаем в первую очередь. Этим проектам мы готовимся предоставить меры поддержки уже в этом году – в общей сложности около 7 млрд руб. Еще 109 проектов мы рассматриваем для оказания поддержки. Эти проекты будут реализованы, во-первых, совместно с регионами в лице их региональных компаний, в том числе с региональными операторами. Во-вторых, с частными компаниями, включая уже получившими статус регионального оператора и работающими на территории региона. Также это могут быть иные инвесторы, которые пока не работают в регионе, но готовы вложить деньги в развитие инфраструктуры. Перечислить всех будет невозможно.
– Первоочередные 13 проектов – они в каких регионах?
– Калининградская, Ленинградская, Московская, Пензенская, Самарская, Ростовская, Сахалинская области, Краснодарский, Пермский край, ХМАО плюс Москва. По два – в Пермской и Московской областях.
– На эти проекты уже пришли частные инвесторы или еще ищете?
– Инвесторы уже определены. Формат – концессионные соглашения и инвестиционные соглашения. Проекты реализуются как непосредственно региональными операторами, так и независимыми операторами по обращению с ТКО.
– Не видите проблемы в том, что происходит консолидация отрасли под РЭО?
– Вы задали вопрос, который подспудно очень часто имеют в виду. Но РЭО – не участник рынка, а институт развития, и наша задача – помогать компаниям. Мы осуществляем поддержку игроков, а не инвестируем самостоятельно в проекты. Правда в том, что мы действительно преследуем цель создать устойчивый многофакторный рынок с достаточным количеством профессиональных игроков.
– Будучи публично-правовой компанией, вы имеете право учреждать коммерческие предприятия или входить в капитал уже существующих и зарабатывать таким образом. Вы совсем этого не планируете?
– Наша главная задача – это не зарабатывать, а обеспечивать создание современной инфраструктуры по обращению с ТКО на территории страны. Вхождение в капитал коммерческих предприятий – одна из форм поддержки реализации таких проектов, предусмотренная законодательством. Мы сейчас рассматриваем ряд проектов, где в качестве меры поддержки предусматривается именно вхождение в капитал. При этом, как и при применении других мер поддержки, должна быть обеспечена пропорция: на наш рубль должно быть привлечено не менее 2,46 руб. внебюджетных средств.
– Сложно привлекать частные инвестиции?
– Непросто. В 2019 г. [когда был создан РЭО] это была совсем сложная задача. Сейчас нормативная база в значительной степени создана, и наработана также практика функционирования региональных операторов. Отрасль становится все более привлекательной. В том числе для серьезных институционных инвесторов.
– Что больше интересует бизнес – инвестиционные соглашения или концессии?
– Концессия имеет свои плюсы – прежде всего определенные гарантии инвестору частичного возмещения вложений. Но есть и минусы. При концессии вы, как частный инвестор, не являетесь собственником инфраструктуры, которую создаете, – она по определению принадлежит публичному партнеру. Поэтому капитализация этого бизнеса ограниченна. На рынке примерно в равной степени присутствуют инвестиционные проекты в разных форматах. Есть концессионные. Есть инвестиционные. Есть проекты в рамках гражданско-правовых отношений между государством и частным бизнесом.
Продолжение читайте в «Ведомостях».
